Хронология вопроса

О миротворческих силах ООН страна говорит ровно столько, сколько длится конфликт на востоке.

Весной 2014-го, когда еще г-н Турчинов был «и. о. президента», а будущий глава государства только собирался баллотироваться на выборах, уже по разным каналам, используя любые возможности — хоть приватные, хоть официальные дипломатические, хоть через прессу — но непременно властям «большой семерки» то и дело задавался вопрос: как насчет того, чтоб ввести «каски» ООН в Украину?

В Брюсселе, в штаб-квартире НАТО, где в конце 2014-го проходила встреча глав внешнеполитических ведомств, этот вопрос я задала г-ну Уильяму Хейгу, в ту пору министру иностранных дел Великобритании. Он ответил без всяких дипломатических реверансов: «Введение миротворческих войск в Украину — маловероятный сценарий. Законной возможности для этого нет».

Спустя пару месяцев — в феврале 2015-го — СНБО по предложению президента одобрил обращение к ООН «О развертывании на территории Украины миссий по поддержанию мира и безопасности».

«Миротворцы должны стоять как вдоль линии столкновения в Донбассе, так и вдоль неконтролируемого участка российско-украинской границы», — цитировали отечественные информагентства слова секретаря СНБО г-на Турчинова. — Они должны находиться в буферной зоне... А ОБСЕ — проверять соблюдение Минских договоренностей».

В марте того же года в Раду был внесен законопроект от имени Президента Украины — «Об обращении парламента к Генеральному секретарю ООН и Совету Безопасности ООН о направлении в Украину миротворцев».

Кроме того, в марте позапрошлого года Верховная Рада официально попросила ООН и Евросоюз ввести миротворческие войска в страну.

Еще через пару месяцев, точнее — в июне 2015-го парламентарии приняли закон «О порядке допуска и условиях пребывания подразделений вооруженных сил других государств на территории Украины».

Часть депутатского корпуса — из 240 человек, поддержавших законопроект, — уверяли, что «до осені блакитні шоломи оонівців вже будуть тут!»

И поскольку «каски» не появились ни тогда, ни позже, то в 2016-м принялись «давить» на ООН с помощью нашего постоянного представителя в этой организации.

Владимир ЕльЧенко, постпред нашей страны при ООН, зимой минувшего года рассказывал «5 каналу»:

«Украина должна организовать поездку на Донбасс группы постоянных представителей стран — членов Совета Безопасности ООН, чтобы убедить их в необходимости миротворческой операции...Эта идея появилась недавно... Но мы уже поднимали вопрос миротворческой операции ООН на Донбассе на встрече с генсекретарем Пан Ги Муном... Кроме того, начали обсуждать вопрос с коллегами в СовБезе ООН, в частности, с представителями Франции, Великобритании.

Идея официально в Совете Безопасности еще не обсуждалась. Шли пробные контакты, то есть мы пытались понять: почему эта идея воспринимается без энтузиазма?..

Для начала переговоров по этой теме необходимо, чтобы секретариат ООН направил в Украину оценочную миссию, которая бы посмотрела на месте, сколько необходимо персонала, военных, какая связь, какой размер территории, где они будут стоять и множество других вопросов».

Прошел год. Новостей об оценочной миссии ООН, на которую так рассчитывал в том числе и наш МИД, что-то не слышно.

Сектор Сараево

Не так давно на очередном заседании Совета Безопасности ООН — еще до председательства там Украины — министр иностранных дел г-н Климкин заверил собравшихся, что наша держава является одной из ведущих стран в Европе, которая постоянно и беспрепятственно предоставляет свой контингент в миротворческих миссиях ООН, что намерена делать еще более активно и далее.

Некоторые представители отечественного парламента восприняли это заявление с возмущением, дескать, у нас — война, а натренированных бойцов, элиту Вооруженных Сил отправляют в Конго или там в Кот-д'Ивуар!

Думаю, на эту тему дискуссий в нынешнем году будет предостаточно: просто потому, что грядет юбилей — 25 лет назад после принятия Верховной Радой постановления № 2538-XII «Об участии батальонов Вооруженных Сил Украины в миротворческих силах Организации Объединенных Наций» первый украинский батальон, облаченный в голубые береты, вошел на территорию экс-Югославии.

Потом будут Ливан и Сьерра-Леоне, Ирак и Либерия, Афганистан и Косово...

Но первой была все-таки Босния. Подразделения 240-го отдельного специального батальона «Укрбат-1» расквартировали в бывших казармах маршала Тито, в центре Сараево.

В 1992-м никто из представителей нашего контингента ни в каких военных операциях не участвовал, поэтому к «соседям» по сектору (вся зона, где находились миротворцы ООН, была разбита на условные сектора) — бойцам из французского и египетского батальонов — относились с нескрываемым восхищением.

Я это видела, потому что была там: и в 92-м, и после — по журналистским делам — меня не раз отправляли в Сараево в командировки.

Мне выдали армейский бронежилет с титановыми пластинами весом 16 кг, в нем невозможно было не то что ходить, но даже дышать.

Некоторые новобранцы уверяли, что можно поменяться «бронниками» с французами, у которых обмундирование и легче, и моднее, и главное — с кевларовым воротником.

Правда, после одного такого обмена случился грандиозный скандал: парня, по-моему, даже «отправили на родину», что равносильно «волчьему билету».

Как лицу гражданскому мне, конечно, категорически запрещалось находиться на вверенной батальону территории. Поэтому за небольшую мзду сердобольная сотрудница ооновского офиса сделала мне липовый документ с эмблемой United National Protection Force (UNPROFOR) — защитных сил ООН.

От казарм Тито до первой линии фронта было близко, а мешки с песком, коими тщательно закладывали и стены, и окна, не особо спасали от обстрелов.

Вдали от всеслышащих и всевидящих замполитов иногда удавалось разговорить миротворцев. И на вопрос — почему они отправились на Балканы, на войну, все до единого признавались — заработать. В валюте. И это был основной аргумент.

Когда в очередной раз я уезжала в Киев, то непременно кто-то из солдат совал мне конверт и просил: «Передайте, пожалуйста, маме 20 долларов, только никому не говорите, нам нельзя иметь наличные».

Думаю, сейчас миротворцы шлют с нарочными домой побольше. Во всяком случае когда в конце 1996-го украинский контингент был передан под юрисдикцию сил SFOR, то бойцы уже просили передавать сотенные купюры.

«С точки зрения привлечения внимания...»

Когда наши парламентарии принимали воззвание к международному сообществу «ввести войска», один из представителей фракции БПП, тот, кто ожидал «блакитні шоломи до осені», уверял меня:

— Для них провести таку операцію — це максимум півроку часу! Тому наш президент і казав, що війна ось-ось закінчиться. Але ОБСЄ дає оонівцям неправдиву інформацію про нас, тобто спотворену. А так би ввели війська — й поставили б крапку! Дивіться, в Лівії змогли ж провести миротворчу операцію за кілька місяців?! А там вже конфлікт вичерпано, суспільство порозумілося!

Хотелось, конечно, сказать собеседнику, что вообще-то ООН к ливийской операции Unified Protector не имела отношения, потому что это — исключительно НАТО. Но в связи с тем, что не он один в парламенте ставит знак равенства между ооновским миротворческим контингентом и контингентом альянса, — спорить не стала.

Но вот сейчас, пользуясь случаем, попросила Владимира Хандогия, президента общественной организации «Украинская ассоциация внешней политики», Чрезвычайного и Полномочного Посла, который некогда был и первым секретарем Постоянного представительства СССР при ООН, а после обретения Украиной независимости представлял в этой организации интересы нашей страны, — хотя бы в двух словах — о «войсках ООН», на которые все так уповают.

— У ООН нет войск! У них есть миротворческие контингенты, которые создаются в конкретной ситуации для конкретного конфликта. А так вот, что, как говорят, какие-то «войска» взяли и куда-то полетели... Этого нет.

— Хорошо, тогда образно — силы ООН. Они нужны Украине?

— Нужна ли нам миротворческая операция? Это политический вопрос. На мой взгляд, нам необходимо более активное вовлечение ООН в урегулирование конфликта.

— Постпред Украины уже год назад говорил, что, мол, надо отправить специальную группу ооновцев на Донбасс, чтоб те собственными глазами на все посмотрели... Но те что-то не особо хотят ехать.

— Сейчас пришел новый генеральный секретарь, есть основания полагать, что он займет более активную позицию по отношению к Украине.

— То, что наша страна сейчас председательствует в СовБезе, уже дало результат. ООН приняла резолюцию по защите критической инфраструктуры от террористических атак, которую предложила Украина... Впрочем, у резолюции — не один автор, но предложили мы. И это отрадно.

— Председательство с точки зрения привлечения внимания к проблеме, в данном случае имею в виду Донбасс, — безусловно, плюс. И, думаю, в этот месяц Украина может более активно привлекать внимание международного сообщества.

— Что бы там ни говорили, но учитывая, что война длится уже скоро как три года, вероятней всего, разруливать конфликт придется самим?

— Самим — да. Но нельзя забывать, что существует множество механизмов в рамках международных организаций, прежде всего — ООН. Как правило, она приходит тогда, когда достигается соглашение между сторонами конфликта, а миссия Организации Объединенных Наций призвана гарантировать достигнутые результаты, — сказал Владимир Дмитриевич.

В принципе все собеседники из числа дипломатов, с кем за последние три года говорила о Донбассе, на вопрос: «Кто в конце концов нам поможет закончить войну?» — отвечали так, как и Владимир Хандогий, и Сергей Шергин: «Украина обязана это сделать сама».

Оно-то так, но почему же подсознательно уповаем на ООН?

И при всей ее бюрократической паутине, политической конъюнктуре и прочих «негараздах» все равно упорно считаем панацеей?

Ведь если б не считали, не было бы и соответствующих писем в редакцию.

Лидия ДЕНИСЕНКО